Неточные совпадения
То, что он теперь, искупив
пред мужем
свою вину, должен был отказаться от нее и никогда не становиться впредь между ею с ее раскаянием и ее мужем, было твердо решено в его сердце; но он не мог вырвать из
своего сердца сожаления о потере ее
любви, не мог стереть в воспоминании те минуты счастия, которые он знал с ней, которые так мало ценимы им были тогда и которые во всей
своей прелести преследовали его теперь.
Я
пред нею в роли прощающего и удостоивающего ее
своей любви!..
Теперь, когда он спал, она любила его так, что при виде его не могла удержать слез нежности; но она знала, что если б он проснулся, то он посмотрел бы на нее холодным, сознающим
свою правоту взглядом, и что, прежде чем говорить ему о
своей любви, она должна бы была доказать ему, как он был виноват
пред нею.
«Вы можете затоптать в грязь», слышал он слова Алексея Александровича и видел его
пред собой, и видел с горячечным румянцем и блестящими глазами лицо Анны, с нежностью и
любовью смотрящее не на него, а на Алексея Александровича; он видел
свою, как ему казалось, глупую и смешную фигуру, го когда Алексей Александрович отнял ему от лица руки. Он опять вытянул ноги и бросился на диван в прежней позе и закрыл глаза.
В этот вечер Нехаева не цитировала стихов, не произносила имен поэтов, не говорила о
своем страхе
пред жизнью и смертью, она говорила неслыханными, нечитанными Климом словами только о
любви.
Мазепа мрачен. Ум его
Смущен жестокими мечтами.
Мария нежными очами
Глядит на старца
своего.
Она, обняв его колени,
Слова
любви ему твердит.
Напрасно: черных помышлений
Ее
любовь не удалит.
Пред бедной девой с невниманьем
Он хладно потупляет взор
И ей на ласковый укор
Одним ответствует молчаньем.
Удивлена, оскорблена,
Едва дыша, встает она
И говорит с негодованьем...
Он никогда не чувствовал себя так далеко от
своей Зоси, как в тот момент, когда она
пред священником подтверждала
свою любовь к нему.
— Не бойся его. Страшен величием
пред нами, ужасен высотою
своею, но милостив бесконечно, нам из
любви уподобился и веселится с нами, воду в вино превращает, чтобы не пресекалась радость гостей, новых гостей ждет, новых беспрерывно зовет и уже на веки веков. Вон и вино несут новое, видишь, сосуды несут…»
Видя во всем толикую превратность, от слабости моей и коварства министров моих проистекшую, видя, что нежность моя обращалася на жену, ищущую в
любви моей удовлетворения
своего только тщеславия и внешность только
свою на услаждение мое устрояющую, когда сердце ее ощущало ко мне отвращение, — возревел я яростию гнева: — Недостойные преступники, злодеи! вещайте, почто во зло употребили доверенность господа вашего? предстаньте ныне
пред судию вашего.
Про Еспера Иваныча и говорить нечего: княгиня для него была святыней, ангелом чистым,
пред которым он и подумать ничего грешного не смел; и если когда-то позволил себе смелость в отношении горничной, то в отношении женщины его круга он, вероятно, бежал бы в пустыню от стыда, зарылся бы навеки в
своих Новоселках, если бы только узнал, что она его подозревает в каких-нибудь, положим, самых возвышенных чувствах к ней; и таким образом все дело у них разыгрывалось на разговорах, и то весьма отдаленных, о безумной, например,
любви Малек-Аделя к Матильде […
любовь Малек-Аделя к Матильде.
В ту самую минуту, когда он, в тот вечер, открывается этой девушке, что не может ее любить, потому что долг и другая
любовь запрещают ему, — эта девушка вдруг выказывает
пред ним столько благородства, столько сочувствия к нему и к
своей сопернице, столько сердечного прощения, что он хоть и верил в ее красоту, но и не думал до этого мгновения, чтоб она была так прекрасна!
Деспот, имеющий
своих жрецов и рабов, деспот,
пред которым всё преклонилось с
любовью и с суеверием, до сих пор немыслимым,
пред которым трепещет даже сама наука и постыдно потакает ему.
Увидя мужчину, Елена хотела скрыться; но, бросив еще взгляд на всадника, она вдруг стала как вкопанная. Князь также остановил коня. Он не верил глазам
своим. Тысяча мыслей в одно мгновение втеснялись в его голову, одна другой противореча. Он видел
пред собой Елену, дочь Плещеева-Очина, ту самую, которую он любил и которая клялась ему в
любви пять лет тому назад. Но каким случаем она попала в сад к боярину Морозову?
— Не отвергай меня, отец мой! — продолжал Максим, — выслушай меня! Долго боролся я сам с собою, долго молился
пред святыми иконами. Искал я в
своем сердце
любви к царю — и не обрел ее!
Оно бы, глядя на одних
своих, пожалуй бы и я был склонен заключить, как Кордай д'Армон, но, имея
пред очами сих самых поляков, у которых всякая дальняя сосна
своему бору шумит, да раскольников, коих все обиды и пригнетения не отучают любить Русь, поневоле должен ей противоречить и думать, что есть еще у людей
любовь к
своему отечеству!
Офелия в цветах, в причудливом уборе
Из майских роз и влажных нимф речных
На золотых кудрях, с безумием во взоре,
Внимала звукам темных дум
своих.
Ее дыханьем насмерть пораженный,
Припал к устам, как раненый олень,
Прекрасный принц Гамлет,
любовью опьяненный,
Когда
пред ним отца явилась тень…
Он вскрикнул и воскрес…
Горький укор, ядовитое презрение выразились на лице старика. С шумом оттолкнув от стола
свое кресло, он вскочил с него и, заложив руки за спину, мелкими шагами стал бегать по комнате, потряхивая головой и что-то говоря про себя злым, свистящим шепотом…
Любовь, бледная от волнения и обиды, чувствуя себя глупой и беспомощной
пред ним, вслушивалась в его шепот, и сердце ее трепетно билось.
Но он с безмолвным сожаленьем
На деву страстную взирал
И, полный тяжким размышленьем,
Словам
любви ее внимал.
Он забывался. В нем теснились
Воспоминанья прошлых дней,
И даже слезы из очей
Однажды градом покатились.
Лежала в сердце, как свинец,
Тоска
любви без упованья.
Пред юной девой наконец
Он излиял
свои страданья...
Если обыкновенному уму трудно вообразить сие неизъяснимое счастие, то всякое чувствительное сердце представит себе душевное удовольствие нежной Праматери, когда священное потомство Ее расцветало
пред нею; когда Она видела
пред Собою и совершенство Ангельской красоты, и нравственное совершенство, и надежду
любви Своей, и надежду России!
О чем жалеть? Когда б ты знала.
Когда бы ты воображала
Неволю душных городов!
Там люди в кучах, за оградой,
Не дышат утренней прохладой,
Ни вешним запахом лугов;
Любви стыдятся, мысли гонят,
Торгуют волею
своей,
Главы
пред идолами клонят
И просят денег да цепей.
Что бросил я? Измен волненье,
Предрассуждений приговор,
Толпы безумное гоненье
Или блистательный позор.
Цари на славу ей!
Будь окружен
любовью и почетом!
Будь праведен в неправости
своей —
Но не моги простить себе! Не лги
Перед собой! Пусть будет только жизнь
Запятнана твоя — но дух бессмертный
Пусть будет чист — не провинись
пред ним!
Не захоти от мысли отдохнуть,
Что искупать
своим ты каждым мигом,
Дыханьем каждым, бьеньем каждым сердца,
Свой должен грех! И если изнеможешь
Под бременем тяжелым — в эту келью
Тогда приди…
Этого смирения и сатане не выдержать! он все руки об него обколотит, все когти обдерет и сам
свое бессилие постигнет
пред Содетелем, такую
любовь создавшим, и устыдится его.
Любили мы все эту
свою святыню страстною
любовью, и сообща
пред нею святой елей теплили, и на артельный счет лошадь содержали и особую повозку, на которой везли это божие благословение в двух больших коробьях всюду, куда сами шли.
Владимир Иваныч. Непременно-с это было, потому что граф очень любил Янсона и вдруг ни с того, ни с сего возненавидел его!.. Ту же самую маску господин Андашевский, вероятно, носил и
пред Марьей Сергеевной: пока та была молода, недурна собой, — женщина она с обеспеченным состоянием и поэтому денег от него не требовала, — он клялся ей в
своей любви и верности, а теперь себе, вероятно, приискал в невесты какую-нибудь другую дуру с огромным состоянием или с большими связями.
Блажен, кто верит счастью и
любви,
Блажен, кто верит небу и пророкам, —
Он долголетен будет на земли
И для сынов останется уроком.
Блажен, кто думы гордые
своиУмел смирить
пред гордою толпою,
И кто грехов тяжелою ценою
Не покупал пурпурных уст и глаз,
Живых, как жизнь, и светлых, как алмаз!
Блажен, кто не склонял чела младого,
Как бедный раб,
пред идолом другого!
К нему приходит отец Наташи — сообщить о
своих намерениях, за ним присылает ее мать — расспросить о Наташе, его зовет к себе Наташа, чтобы излить
пред ним
свое сердце, к нему обращается Алеша — высказать
свою любовь, ветреность и раскаяние, с ним знакомится Катя, невеста Алеши, чтобы поговорить с ним о
любви Алеши к Наташе, ему попадается Нелли, чтобы выказать
свой характер, и Маслобоев, чтобы разузнать и рассказать об отношениях Нелли к князю, наконец, сам князь везет его к Борелю и даже напивается там, чтобы высказать Ивану Петровичу всю гадость
своего характера.
Отец греха, Марии враг лукавый,
Ты стал и был
пред нею виноват;
Ах, и тебе приятен был разврат…
И ты успел преступною забавой
Всевышнего супругу просветить
И дерзостью невинность изумить.
Гордись, гордись
своей проклятой славой!
Спеши ловить… но близок, близок час!
Вот меркнет свет, заката луч угас.
Всё тихо. Вдруг над девой утомленной
Шумя парит архангел окриленный, —
Посол
любви, блестящий сын небес.
Любви туман и сумасбродство
Не посетят меня и вас!
Признавших красоты господство
Мильон страдают и без нас.
Они нас не прельстят собою,
Их красота
пред нами дым, —
Мы, дорожа
своей душою,
Поклон прелестным отдадим.
— Хм!.. Полюбить-то, пожалуй, и больше полюбила, — согласился он, по обыкновению медленно и туго потирая между колен
свои руки и глядя мимо очков в какое-то пространство
пред собою. — Насчет
любви — не знаю, может, и так, а может, и нет; но уважать-то уж, конечно, менее стала.
Творение есть поэтому и акт безмерного смирения Абсолютного, которое совлекается актуальности
своей: любовь-смирение, эта предельная и универсальная добродетель христианства, есть и онтологическая основа творения. Давая в себе место миру с его относительностью, Абсолютное в
любви своей смиряется
пред тварью, — воистину неисследимы глубины божественной любви-смирения!
И говорить: «Господи, да будет воля Твоя!» И чувствовать над собою высшую скорбь и
любовь, и, отрешившись от
своей воли,
предать ее, не рассуждая, в руки высшей воли.
Ты вся
любовь!» — восклицал он
своим звонким тенором, держа
пред Ларисой венок...
В безбожной
любви человек отрекается от
своей духовной природы, от
своего первородства, он
предает свою свободу и бессмертие.
При первом известии о войне, Николай Герасимович весь отдался мысли снова поступить на военную службу. На поле битвы,
пред лицом смерти, казалось ему, может он только найти душевный покой, забыть холодящий его мозг весь ужас его поруганной
любви, стереть из
своей памяти до сих пор до боли пленительный образ развенчанного кумира, или же умереть, честною, славною боевою смертью.
К примеру взять князя Никиту: хотя он и одного отродья, а слова против него не молвлю; может, по
любви к брату да слабости душевной какое касательство до дела этого и имеет, но я первый буду
пред тобой его заступником; сам допроси его, после допроса брата, уверен я, что он перед тобой очистится; а коли убедишься ты воочию, что брат его доподлинно, как я тебе доказываю, виноват кругом, то пусть князь Никита вину
свою меньшую с души
своей снимет и казнит перед тобой, государь, крамольника
своею рукою.
Конкордия Васильевна любила
своего мужа, если можно назвать
любовью увлечение женихом, которого знают без году неделя и говорят «да»
пред алтарем, принося клятву в вечной верности.
Следя за рассказом о борьбе долга с
любовью, Пьер видел
пред собою все малейшие подробности
своей последней встречи с предметом
своей любви у Сухаревой башни.